Думаем, что концепции психиатрии и психопатологии Эмиля Крепелина, ставшие классическими, будут вытеснены новыми структурами, в основе которых будут находится феномены психического автоматизма Кандинского-Клерамбо.

Виктор Хрисанфович Кандинский – двоюродный брат художника Василия Васильевича Кандинского, теоретика абстрактного искусства.

Гаэтан Анри де Клерамбо – прямой потомок Рене Декарта и кровный родственник поэта Артюра Рембо. Он – учитель великого Жака Лакана, который, несмотря на их сорокалетнюю ссору, в конце жизни назвал Клерамбо своим единственным учителем. Большое влияние на Лакана оказал Александр Владимирович Кожев, племянник Василия Васильевича Кандинского и докторант Карла Ясперса.

Кандинский и Клерамбо – оба были больны шизофренией и испытали на себе, что такое «психический автоматизм». Оба покончили жизнь самоубийством. Это были великие ученые, по сравнению с которыми, многие классики психиатрии выглядят… пигмеями. Это были сильные личности, сумевшие подняться и над «частной психопатологией», и над «общей психопатологией». Феноменология, описанная Кандинским-Клерамбо, еще весьма далека до осмысления. Подлинное признание Виктора Хрисанфовича Кандинского и Гаэтана Анри де Клерамбо, как выдающихся психопатологов, с самого начала идущих своим путем – впереди!

Рекомендуемая дополнительная литература:

Т. А. Доброхотова, Н. Н. Брагина «Функциональная асимметрия и психопатология очаговых поражений мозга» (1977)

Н. Н. Брагина, Т. А. Доброхотова. «Функциональные ассиметрии человека». (1981)

Т.А.Доброхотова, Н.Н.Брагина. Односторонняя пространственная агнозия (1996) и др.

Глава 2. Теории и гипотезы, без которых невозможна Общая психопатология

А) Иван Михайлович Сеченов – основоположник русской физиологической науки. Или русское понимание re – flexio

Иван Михайлович Сеченов родился 13 августа 1829 года в селе Теплый Стан Симбирской губернии в семье отставного офицера.

Окончил Московский университет в 1856 году.

С именем Сеченова связано создание первой в России и Мире физиологической научной школы. Она быстро распространилась, развиваясь, в Медико-хирургической Академии. А, также, в Новороссийском, Петербургском и Московском Университетах. В Медико-хирургической академии Сеченов ввёл в лекции демонстрацию эксперимента. Наука сразу была поставлена на рельсы опыта. Организованная Сеченовым в Медико-хирургической академии физиологическая лаборатория была Центром исследований в области не только физиологии, но также, в фармакологии, токсикологии и, что самое главное, клинической медицины. Заметим, существенный недостаток «Общей психопатологии», что она не была ни экспериментальной, ни клинической, Этот недостаток гениального произведения философа Карла Ясперса, как известно, обернулся достоинством! О чем говорилось выше.

В 1861 году И. М. Сеченов выступал с лекциями на тему «Так называемые растительные акты в животной жизни». Забегая вперед, скажем, что эта работа – фундаментального предвидения! Вспомним, гениальную работу врача, естествоиспытателя и философа, Жюльена Офре де Ламетри (фр. Julien Offray de La Mettrie) «Человек-растение» (1748), в частности, его понятие «зоофиты», которое он ввел в науку. И, сейчас, идея «человеческого организма как безотходного производства» звучит фантастически и мистически! (Один из авторов этой книги, развивает ее давно. Но, пока, в «рамках» романа. Читай Е. В. Черносвитов. «Сага о Белом Свете», книга 1. Часть 6. Глава 20. «Проза.ру»). Иван Михайлович высказал впервые принцип структурного единства организма и среды, возвращаясь к мировоззрению Витрувия и апостолов Ренессанса (Леонардо да Винчи и Альбрехта Дюрера). Идея саморегуляции (также разработана Ламетри и в «Человек-машина», и в «Человек-растение») – неразрывно связанна с научным представлением о гомеостазе. И. М. Сеченов экспериментально проверил свою гипотезу о влиянии центров головного мозга на двигательную активность, не только поперечнополосатой, но и гладкой мускулатуры. Этим самым, подготовил почву для гипотез и их опытной проверки академику Ивану Павлову. Сеченов доказал экспериментально, что химическое раздражение продолговатого мозга и зрительных бугров кристалликами поваренной соли, задерживает рефлекторную двигательную реакцию конечности лягушки. Эти опыты были продемонстрированы И. М. Сеченовым в Париже, в лаборатории выдающегося французского физиолога, профессора Клода Бернара. В Берлине и Вене – Эмилю Генриху Дюбуа-Реймону, основоположнику электрофизиологии. А, также великому немецкому ученому, Герману фон Ге́льмго́льцу – физику, врачу, физиологу, психологу, акустику.

Таламический центр торможения рефлексов, реализуемых мышечными сокращениями, был назван «сеченовским центром». Феномен центрального торможения – «сеченовским торможением». С этого момента предположение о тормозящем влиянии одной части нервной системы на другую, высказанное ещё Гиппократом, получив опытное подтверждение, стало теорией.

Работа И. М. Сеченова – «Прибавления к учению о нервных центрах, задерживающих отражённые движения», посвящена поиску в мозгу специфических задерживающих механизмов и их роли в действии известных тормозных центров на все мышечные системы и, вязанные с мышечной системой, функции. К сожалению, это направление в физиологии исчезло! Несмотря на то, что в наш моторный век, знание доскональное мышечной системе и возможность электронного моделирования ее функций, чрезвычайно необходимо. И. М. Сеченов четко обосновал концепцию о «неспецифических системах» мозга. Вот бы сейчас с позиций этой концепции рассмотреть ретикуло-эндотелиальную систему! А, если бы мы пошли по утерянному пути, проложенному нашим великим физиологом, и начали бы изучать нейромозговые, неспецифические системы, продуктом деятельности которых являются эндорфины, серотонин и мельдоний! Нужно помнить, что гений И. М. Сеченого провидел насущие проблемы нашего времени и не только для медицины! А, ведь он проводил опыты на лягушках, открывая в их головном мозге наличие особых механизмов, не просто подавляющих или угнетающих рефлексы, а, обеспечивающие всем необходимым и на всех этапах, их механизмы!

В 1863 году в журнале «Медицинский вестник» была напечатана работа Сеченова под названием «Рефлексы головного мозга».

И. М. Сеченов открыл в 1881 году в центральной нервной системе особые ритмические явлений, которые он впервые зарегистрировал простыми, доступными ему электроизмерительными приборами. И, это открытие не получило никакого дальнейшего развития! А, ведь сеченовские «особые ритмические явления» – суть работы нейромозговых систем… в коме, клинической смерти, в приступах так называемой генуинной эпилепсии, острой шизофрении, и… во внезапной смерти! А, также, в «простом» сомнамбулизме, и, до сих пор загадочном, известном со времен Ричарда Бартона и Фрэнсиса Гальтона, но и сейчас мистифицируемом, в амбулаторном автоматизме! Советуем прочитать рассказ одного из авторов: Е. А. Самойлова. «Короткое замыкание». (Изба-читальня).

Так мы вплотную подходим к серии работ, также не имеющих, фактически, продолжения, и проведенческих, Ивана Михайловича Сеченова, с которыми он выступает в 90-х годах Х1Х-го века. Это его гипотезы, касающиеся психофизиологии и теории познания. Они легли в основу классического труда «Элементы мысли». Одно название – фундаментально не только для психологии и физиологии, но и для философии, как науки мировоззренческой! Опираясь на опыты по физиологии органов чувств и исследования функций мышечной системы, Сеченов подвергает критике агностицизм в отношении познания мышления (если подумать, то от кантовского «чистого разума» ничего не остается после сеченовских «элементов мысли!»): идеи о мышце, как органе достоверного познания пространственно-временных отношений вещей, давным-давно, как призрак, веял в головах глубоких мыслителей всех времен и народов! Опять нужно в этой связи упомянуть и Ричарда Бартона, и Фрэнсиса Гальтона, и Рене Декарта. И, не только мыслителей, но и глубоко-верующих в Бога или в великое Дао! Согласно И. М. Сеченову, чувства наши возможны только благодаря нашей мускулатуре! Правда, Иван Михайлович больше уповал на руки, которые «строят» образы внешних предметов. Психосоматики второй половины ХХ-го века, не ссылаясь почему-то на И.М.Сеченова, начали говорить, что сокращение кишечника «строит» не менее яркие образы, чем рука! А, поэты, давно воспевали те же самые мышечные сокращения своего сердца!

Б) Из Павловского наследия. Безусловные и условные рефлексы

Достаточно одного понятия, которым пополнилась научное мировоззрение, «Высшая Нервная Деятельность» (ВНД), чтобы Ивана Петрович Павлов вошел в Историю, как гений и классик физиологии! «Рефлекс», «Первая и вторая сигнальные системы» – все это имплицитно содержатся в понятии ВНД. На уровне студентов первых курсов ВУЗов в наше время еще можно традиционно «сравнивать» рефлексы Павлова с рефлексами великого чеха Йиржи Прохаска и Рене Декарта. Один из авторов, Евгений Черносвитов, на всю жизнь запомнил, как на экзаменах на первом курсе медицинского института, заведующий кафедрой анатомии, профессор и декан факультета Алексей Евгеньевич Трифонов половину курса поставил «неуд» за то, что они рисовали рефлекторную дугу не по Павлову, а, по Прохаска и Декарту! Алексей Евгеньевич при этом, каждому